Развитие отечественного фермерства на современном этапе — интервью с Кириллом Сорокиным из КЗОМС

Фермеры России всегда были и до сих пор остаются неотъемлемой частью любого агробизнеса, и именно от них зависит судьба российского агропрома, недаром этой категорией аграриев обеспечивается практически треть сбора урожая зерновых и подсолнечника в нашей стране. Сегодня фермеры вышли на новый уровень производства сельскохозяйственной продукции. Кстати, мы не ошиблись, они действительно продолжают развиваться и модернизироваться, даже несмотря на проблемы, с которыми приходится сталкиваться в работе.

Одним из таких динамично развивающих и прогрессивных агрохозяйств является ООО «КЗОМС». Предприятие расположено в Курчатовском и Курском районах Курской области, в обработке КЗОМС находится 6500 га земли.

Хозяйство занимается возделыванием таких культур, как соя, подсолнечник, озимый рапс и яровой ячмень, пшеница находится «на стопе», а в будущем году планируется ввод в севооборот кукурузы. Для обработки такого объема в хозяйстве сформирован мощный машинно-тракторный парк и имеется полный спектр машин как российского, так и импортного производства.

«ГлавПахарь» решил узнать у директора предприятия Кирилла Сорокина, как удаётся сохранять темпы развития в текущих реалиях, и как оставаться крайне эффективным в любых условиях. Об этом руководитель хозяйства поведал нам лично. Наша редакция узнала и о том, с какими проблемами и трудностями сегодня приходится сталкиваться российским фермерам. Кирилл Сорокин поделился опытом, рассказал о перспективах хозяйства и новых проектах.

Конечно же, начнем с сельхозтехники и расскажем о ней сами, причём с позиции независимых наблюдателей. Машинно-тракторный парк ООО «КЗОМС» на 60 % состоит из отечественных агромашин и, только на 40 % из импортных. В парке представлены такие модели тракторов как Беларус-82.1, Беларус-1221, Кировец К-7М, есть и импортные модели, например, два трактора Fendt 936 Vario и John Deere 6 серии. К «помощникам на земле» также можно отнести  самоходный опрыскиватель John Deere, прицепные опрыскиватели Amazone UG 3000 и RSM TS, множество бункеров-перегрузчиков, почвообрабатывающие орудия разного назначения и с разной шириной захвата, сеялки и посевные комплексы, машины для внесения удобрений и многое другое. В общем всё, что нужно для того чтобы чувствовать себя уверенно вопреки любым санкциям и внешним факторам.

Для уборки 6500 гектар земли в хозяйстве имеется сразу шесть высокопроизводительных зерноуборочных комбайнов, три из которых марки TORUM 785 и три CLAAS LEXION 670. Естественно, уборочное звено дополняется богатой линейкой грузового транспорта (в хозяйстве есть шесть КАМАЗов, три обычных сельхозника и три из современной линейки зерновозов КАМАЗ-5490 пятого поколения). Используют на полях и бункеры-перегрузчики BONUM, такой подход позволяет не на словах, а на деле быстро проходить уборочные циклы, минимизировать простои и решать проблемы уплотнения почвы и сроков отвозки урожая от комбайнов. Техпроцесс выглядит стандартно: комбайны выгружают зерно на ходу в бункер-перегрузчик, который потом доезжает до края поля и затем перегружает продукцию в полноценные транспортные средства. Причем эту технологию, которую в масштабах страны начали считать прямо-таки трендом только последние 2 года, в компании используют уже очень много лет.

Да, агрохозяйство достаточно молодое (создано в июле 2018 года), однако уже сейчас оно показывает многим, как можно и нужно работать в России, здесь можно выстраивать бизнес и делать его прибыльным.

Кирилл Сорокин: Мы культивируем такие культуры как соя, озимый рапс и яровой ячмень. Соя у нас находится в монокультуре, её мы, как правило, держим не более трех лет. У монокультурности есть большое преимущество — накопление бактерий, но есть и недостаток — это болезни. Мы же стараемся соблюдать баланс. На следующий год соя в монокультуре уже представлена не будет.

На новых площадях, которые мы с завидным постоянством вводим в оборот, возделываем подсолнечник. Его не так много и особый упор мы на него не делаем, в монокультуру тоже не ставим, однако работаем с ним и получаем достойные урожаи вплоть до 36 центнеров с га (минимум закладываем 30 ц/га). По сое нижний предел 20 ц/га. Но мы получаем больше. По зерновым — от 60 ц/га и выше в круг. В следующем году структура будет видоизменяться, в частности будем сокращать посевы зерновых культур и вводить в севооборот кукурузу.

Кирилл Сорокин: Здесь всё исходит из экономической целесообразности и финансовых показателей. Секретов тут нет, сегодня мы возделываем только те культуры, которые экономически выгодны с точки зрения себестоимости и рентабельности производства. Именно поэтому пшеницу мы уже не сеем пятый год. Что же касается кукурузы, то тут главная проблема была в том, что у нас не было своей сушилки. Кукуруза — выгодная, хорошая, постоянная культура с ценником и дельтой, не меняющимися уже на протяжении 10 лет, но, чтобы ей заниматься как положено, нужна своя сушилка. В этом году мы этот вопрос закроём, мы завершаем строительство нового элеватора и зерносушилки производительностью до 60 т/ч.

Проект ЗСК предусматривает завальную яму на 100 тонн с подъемником на бок, рабочую башню с машиной для первичной и предварительной обработки зерна, два рабочих силоса под сушилку и 4 емкости. Силоса у нас российские, сушилка — тоже российская, сортировальная машина у нас вообще курского производства (аналог Buhler), из всего проекта импортные только редукторы. ЗСК у нас не конические, а плоскодонные. Исходя из конструкции, вы должны понимать, что в технологическом процессе предусмотрена предварительная обработка зернового вороха до сушки, это добротная практика. 

Так что у нас со следующего года будет и кукуруза, перспективы по этому направлению очень хорошие. В будущем для рапса будем строить и напольные склады, потому что рапс не хранится в емкостях. Напольник будет безарочный.

Кирилл Сорокин: Элеватор рассчитан на 12 тысяч тонн единовременного хранения продукции, но данного объема для нас недостаточно, поэтому мы планируем увеличение до 18 тысяч тонн в следующим году. Кроме того, у нас своя железнодорожная отгрузка, и исходя из моей практики продажи зерна, после масштабирования нам этих объемов будет достаточно.

Кирилл Сорокин: Вы должны понимать, что российской селекции почти нет. Смотрите сами: кукурузы — нет,  подсолнечника — почти нет, рапса российского — просто нет, как и сахарной свёклы. Есть российская зерновая группа, и то не вся, так как, например, есть проблемы с рожью. В целом за последние двадцать лет наших аграриев подсадили на импортную гибридную рожь, с которой не получается получить репродукцию. Соя у нас наконец-то появилась, правда, она полуроссийская.

Единственный сегмент, который практически безболезненно для нас, как для аграриев, выстоял в санкционный период, — это средства защиты растений. У нас есть две наши локомотивные компании Щелково Агрохим и Август. Мы работали и с теми, и с теми, у них есть абсолютно весь спектр препаратов, вопросов к качеству нет, кроме того, у них есть своя наука, они занимаются заменой китайского действующего вещества. По агрохимии мы почти никак не пострадали:  ни по цене, ни по объемам.

А вот касаемо удобрений, всё не так радужно. Ситуация сложная... наша страна пытается подарить огромное количество тонн беднейшим странам мира, но тогда встречный вопрос, а почему их не подарить, например, нам. Да, мы всё понимаем, мы полностью за наше государство и за нашу Родину, но для отечественных фермеров сложные удобрения за последний год подорожали ровно в два раза. Это огорчает, и, естественно, у нас как у прогрессивного аграрного сообщества, возникает вопрос, если всё так хорошо с удобрениями, и мы можем себе позволить подарить космические партии этого товара нашим зарубежным партнерам, то почему хотя бы небольшую часть из этого не подарить нам самим и не помочь тем самым российскому селу и АПК. Если говорить конкретно о нашем хозяйстве, то мы очень активно используем удобрения: сложные — вносим с осени, аммиачную селитру — весной под посев. Так что для нас вопрос цены на них очень актуален.

Кирилл Сорокин. Тут тоже есть сложность. Да, ценник сейчас стал более адекватный, однако чтобы заниматься этой культурой нужен свой сахарный завод, а это совсем другие инвестиции. Только тогда будет рентабельность. Без завода очень много рисков, нет уверенности, плюс сама по себе сахарная свекла, пожалуй, одна из самых затратных сельхозкультур.

Кирилл Сорокин: С запчастями на импортную технику на самом деле ситуация жуткая, все стало дорого, и что ещё хуже кратно дорого. Мы ремонтируем технику, как и все, по осени, однако если раньше на формирование заявки на ремонт и закупку запчастей уходило 2 месяца, теперь надо закладывать до полугода. Кроме того, все дилеры, пользуясь сложной ситуацией, стали выставлять счета на предоплату по услугам выезда специалистов на сервисное обслуживание, просто вдумайтесь: на работу, на выезд. К слову, такого прежде не было. Это касается и российской, и зарубежной сельхозтехники. Скажу и ещё одну крамольную вещь, цены на агротехнику кратно отличаются только на стадии покупки, да, российские машины дешевле, однако потом всё нивелируется сервисными затратами. Сервис сейчас дорогой у всех, и у дилеров отечественных агромашин тоже.

Запчасти сейчас тоже покупаем по предоплате, хотя раньше можно было брать и в долг. Сейчас все снимают сливки с такого рынка в самой жесткой форме. Понятно, что запчасти подорожали, логистика, курсовые колебания, — всё это понятно, но это привело к росту цен несоразмерно росту этих затрат, речь для аграриев идет об удорожании в 2-3 раза. Как пример, я в этом году один свой гусеничный трактор (John Deere 8 RT) поставил на стоянку, на нём у нас стерлась гусеница, нам выкатили счёт на две гусеницы на 5 млн. Куда это годится?

Из положительного, в целом по ремонтам сейчас многое осваиваем сами, появляется некая самостоятельность и независимость, например, по John Deere 6 серии капиталим двигатель без привлечения дилеров и сервисников. Но не всё, можем сделать, например, наши механизаторы могут отремонтировать тот же Fednt, но это что касается мотора, подвески, коробки и гидравлики, с электроникой мы не справимся. Таких специалистов в целом всего два на регион. Так что всё индивидуально.

Кирилл Сорокин: Крайние наши приобретения — это три комбайна TORUM 785 российского производства, — стараемся переориентироваться на российский рынок, там где это возможно. Нам с ними повезло, так как мы успели купить эту технику прошлой осенью. Это были уже подорожавшие агромашины, но по специальной программе Росагролизинга.

Скажу откровенно, я вообще очень критически отношусь к отдельным решениям, которые сегодня делает Минсельхоз, но хочу отметить что, если бы они лишили агросектор той господдежки, которая есть, российское АПК бы «легло на лопатки». Но они этого не сделали. Так что при всём моем критичном отношении, большое спасибо Минсельхозу за то, что они сохранили все льготные ставки по кредитам,  а также профинансировали Росагролизинг. Слава Богу, отечественные сельхозпроизводители могут и дальше приобретать новую технику и достигать тех результатов, которые сейчас имеют. Кстати, Росагролизинг работает отлично, я всю технику беру там, все три новых комбайна TORUM и три КАМАЗа, да, пускай по дорогой цене, но с шикарными условиями, я приобрел именно через эти лизинговые программы.

Кирилл Сорокин. Безусловно, это отечественная техника, только, увы, отечественно не наше. Говорю как практик, сейчас китайский SITRAK проще отремонтировать, чем отечественный КАМАЗ К-5, и, к слову, он ещё и дешевле на 2 млн, но тем не менее мы всё равно вложились именно в эти автомобили, потому что верим в качество и надежность продукции, которую делает КАМАЗ, плюс условия лизинга были ну уж очень хорошими и доступными.

Кирилл Сорокин. Сначала все, конечно же, обрадовались, но сейчас и фермерское сообщество и органы власти крайне обеспокоены сложившейся ситуацией. Америка пыталась 70 лет нас вогнать в экономическое рабство и зависимость, и не смогла этого сделать, а Китай делает это всего за полгода. Посмотрите, что произошло с автопромом, Китай же везде, такую же ситуацию, если не вмешается Правительство, мы скоро будем наблюдать и с сельхозмашиностроением, в нише тракторов рынок уже двигается в сторону Азии. И в этой связи я больше всего опасаюсь за отечественные тракторы Кировец, потому что если бы я представлял китайские корпорации, я бы их уже задавил. Пока те машины, которые выпускает ПТЗ, по моему субъективному мнению, проигрывают и по времени, и по надежности даже китайским тракторам, не всем, но некоторым точно.  Темпы развития должны быть выше у них в разы, это очевидно, если они хотят выдержать конкуренцию.

Для меня тот же Ростсельмаш, это другой вопрос, я ещё ни разу не убирал на отечественных комбайнах, но у меня много коллег по цеху работают с ними и в целом не жалуются.

Кирилл Сорокин. А зачем они мне? У нас есть свой российский производитель комбайнов, который доказал всё в полях. Гомсельмаш, может быть, и выпускает хорошие и более дешевые комбайы, но сервис, если говорить о Курской области, никакой. Комбайнов в полях очень мало. Вы их видите? Я нет. Сервисная служба по Гомсельмашу не работает от слова совсем. Ну и зачем мне тогда такая агротехника без сервиса.

Кирилл Алексеевич: Считаю, что в данной экономической ситуации, в которую попали, мы будем еще долго и, возможно, не один десяток лет. Инвестиции, которые я сейчас сделал в технику и элеватор просто будут окупаться в два раза дольше. Ну зато моим детям уже достанется сформированный чистый актив. К ценам мы уже более-менее привыкли, что они такие какие есть. А вот к другой проблеме ещё не успели. Речь, как вы понимаете, идёт о кадрах. Их становится всё меньше, поэтому нужно оптимизироваться, почему мы и элеватор в целом строим. Он на 30% дороже, проще было бы поставить обычный ЗАВ и напольные склады, но, для понимания, строительство элеватора позволяет сократить количество задействованных кадров в три-четыре раза.

Кирилл Сорокин: Да, нехватка кадров есть, проблема жесткая. Прежде всего это связано с нашим территориальным расположением, ведь вокруг нас расположены крупные предприятия, которым тоже нужны кадры. Например, специалистов оттягивает и стройка АЭС-2, и агрохолдинг «Мираторг», и агрофирма «Содружество», там зарплаты в разы выше по отдельным категориям. Мы хоть и платим отлично, но всё равно проигрываем таким гигантам бизнеса.

Второй немалофажный фактор — мобилизация и призыв мужчин в рамках специальной военной операции.  Водители и механизаторы сейчас в дефиците. Но если по механизаторам, мы укомплектованы полностью на этот год, то по водителям есть сложности. Но причина, повторюсь, очевидна, многие ребята уходят в зону СВО, отсюда и проблема с квалифицированными специалистами. Важно, что мы сейчас не оцениваем ситуацию, а просто констатируем факт того, что водителей сейчас недостаток. Как решаем? Различными путями, в том числе возим ребят из соседних районов, а также компенсируем топливо для тех, кто ездит собственным транспортом, кроме того, оплачиваем обучение и повышение квалификации. Коллектив уже достаточно сбившийся, поэтому логистические моменты у нас уже давно отработаны.

Кирилл Сорокин: Однозначно вся экспортная ситуация связана с СВО, поэтому нужно закончить СВО с безусловной безоговорочной победой и быстро наладить все старые экспортные каналы, которые мы двадцать лет собирали по щепотке. Новые рынки мы будем выстраивать двадцать лет — это, во-первых, а во-вторых экспортная пошлина — это прямой отъем денег у крестьян. Да, она в сегодняшних условиях позволяет формировать бюджет и из этого бюджета частично формируются субсидии для аграриев, но они забирают наши деньги. В то время, когда весь мир зарабатывает, мы будем второй год терпеть убытки, а мы могли бы тоже зарабатывать при таких больших урожаях и приобретать новую технику, создавать новые рабочие места, развиваться и прогрессировать и т.д. 

Кирилл Сорокин: У меня есть и другой бизнес, но к сельскому хозяйству особое отношение. Это моя работа, моё хобби и моя жизнь! Я аграрий до мозга костей, и этим всё сказано.